Труды равноапостольного Николая, Просветителя Японии, вошли в историю не только как уникальный по своим масштабам подвиг проповеди Православия в новое время. Это был также достойный подражания пример мирного взаимодействия представителей разных культурно-исторических традиций.
Владыка осознавал важность воспитания новообращенных христиан и их детей в христианском духе. Он основал целый ряд учебных заведений, в которых японцев, принявших Православие, учили быть верными заветам родной Церкви, не поддаваться искушениям языческого общества. В то же время из школ равноапостольного Николая выходили не только достойные христиане, но и ученые, писатели, государственные деятели.
Рассмотрим советы, которые Просветитель Японии давал воспитателям по поводу сочетания в их деятельности любви и твердости.
Отношение педагога к воспитанникам, по мысли равноапостольного Николая, должно быть проникнуто «теплым участием». Оно проявляется в «способности проникнуться нуждами ближнего, почувствовать радости и скорби ближних, точно свои». Безусловно, сам святой был примером в таком отношении к своим подопечным. Один из современников владыки так говорил о его доброй внимательности к подчиненным: «Слово искренней любви и полного сочувствия, благодушие и нравственное мужество пред самыми трудными жизненными обстоятельствами… такого гиганта духа, как преосвященный Николай, сразу ободрит страдальца, сразу уничтожит угнетенность духа, рассеет мрачные тучи на душе его». Даже и после того, как владыка передал непосредственное управление семинарией И.Сенума, он все равно подробно вникал в нужды духовной школы, знал каждого ученика в лицо и поименно.
Эта черта характера святителя, как пастыря и педагога, ясно прослеживается и по дневниковым записям. Равноапостольный Николай всегда видел перед собой живого человека, видел конкретный характер и старался дать хоть самую малую характеристику каждому – от дипломатов до учеников семинарии, журналистов и самых обычных посетителей его кабинета. Правда в своих характеристиках, порой эмоциональных и резких, владыка нередко ошибался, в чем сам он признавался. Так, равноапостольному очень понравился один из молодых служащих русского посольства З.М. Поляновский, которому он даже предлагал принять духовный сан, чтобы стать преемником святителя в миссионерском деле. Но со временем дурные наклонности натуры возобладали над молодым человеком, и он вконец поддался им, о чем с огорчением владыка замечал: «Совсем не то он, за что я принял его сначала». Однако, невзирая на такие ошибки в оценках людей, безусловно, положительным качеством святителя являлась внимательность к каждому встречному, которому он искренне сопереживал и всегда давал краткие, но емкие характеристики. Так, записывая в дневнике известия о болезнях воспитанников, владыка с глубоким сожалением замечал: «Бедные мои! Сердце надрывается, глядя на них!».
Внимательное отношение Просветителя Японии к воспитанникам отзывалось в их сердцах добрыми чувствами любви и доверия наставнику. Отношения между учениками и ректором, по воспоминаниям семинаристов, «не были теми начальническими отношениями, которые обычно приходят на ум при слове ректор учебного заведения. Отношения эти были совсем иные – близкие и родственные: никаких преград между начальством и воспитанниками не чувствовалось». При возникновении каких-либо несогласий семинаристы «без всякой боязни и с тем чувством, с каким дети ждут от отца разрешения их взаимных недоразумений», могли обратиться к самому преосвященному.
Подобное отношение к воспитанникам может вырасти лишь на доброй почве, если оно будет питаться «из неистощимого источника любви к Богу и возвышеннейшей любви к ближним». Равноапостольный Николай всегда помнил совет, данный ему святителем Иннокентием Аляскинским: «Сначала полюби тех, кому хочешь рассказать о Христе, затем сделай так, чтобы они тебя полюбили, а потом говори им о Христе». Несомненно, этот принцип токийский владыка применял и в своей педагогической деятельности. Как отмечают исследователи, характерными чертами мировоззрения святого являлись «внимание к конкретному человеку, личности, обращение не к массе, а как бы отдельно к каждому».
Святитель говорил и о том, что самоотверженное внимание к слушателям, воспитанникам, всецелая сосредоточенность на их нуждах может помочь в преодолении педагогической усталости и выгорания. Ведь сложно сохранять живость и горячее устремление, когда зачастую приходится не открывать что-то новое для себя, а говорить об одном и том же предмете. Здесь равноапостольный Николай советовал входить в положение тех, к кому обращена речь. Нужно полюбить слушателя, почувствовать его потребность в преподаваемом, «тогда ничего не будет скучного в постоянных повторениях одного и того же». То есть, по мысли владыки, причина «выгорания», «усталости» – в сосредоточенности педагога на себе, своих потребностях, интересах. Чтоб преодолеть это, быть неподвластным подобному настроению, следует самоотверженно проникаться нуждами воспитанников.
Однако любовь к ученикам все же не должна превращаться в мнимую гуманность, связанную с неоправданной снисходительностью и даже лестью. По мнению владыки, она должна всегда сочетаться с «хладнокровным размышлением» и «решимостью поступать в указываемом сердцем и умом направлении», а также с «авторитетностью сделать поступок правилом для других». «Еще важное и необходимое свойство в педагогике, – писал равноапостольный Николай, – твердость. Нет хуже и вреднее в деле воспитания слабости, проистекающей или из мнимой гуманности, или из лести к ученикам и желания приобрести их любовь, или из безучастности к ученикам и желания соблюдать лишь собственное спокойствие». «Слабость в воспитателе! Да что же может быть вреднее и даже глупее ее!» – акцентировал владыка.
Равноапостольный считал главной причиной плохой дисциплины в семинарии во время инспекторства отца Романа Циба именно слабость последнего («слаб он до крайности»). Подобное требование твердости является естественным для православной традиции воспитания, основанной на многовековом опыте. Так, еще святитель Иоанн Златоуст говорил, что снисходительность и кротость не везде полезны. Бывают случаи, когда нужна и строгость. Например, когда ученик ленив и упрям, нужно употребить против него и наказания, «чтобы возбудить его от лености».
Также и М.Н. Катков говорил, что образование «не может быть предоставлено случайной прихоти или тенденциям безответственных лиц». В данном случае единомышленник Просветителя Японии имел в виду качества воспитателей, которые должны быть людьми с высокими идеалами и твердой нравственной позицией.
Сам же равноапостольный Николай всегда был примером необходимой твердости в воспитании, когда этого требовали обстоятельства. Так, он решительно отказал в возможности продолжать обучение в катехизаторской школе Павлу Хане, скверный характер которого «жить не давал его товарищам». Хотя тот и раскаивался после объявления приговора об исключении, горько плакал, так что даже одноклассники обратились с коллективным письмом в защиту Павла. Наконец, он сам пришел к равноапостольному Николаю и слезно просил оставить его, уверяя в желании послужить Церкви. Но все же, владыка был тверд в своем решении, указывая в дневнике: «Жаль мне стало его очень. Но оставить его я не решился – было бы то же, что и прежде».
Особенно же строг был святитель, если порок одного воспитанника мог плохо повлиять на его товарищей. В таких случаях равноапостольный Николай был неумолим. К примеру, он никак не хотел принимать назад в семинарию Кирилла Сайто, который самовольно покинул духовную школу и убежал на войну (японско-китайскую, в 1895 г.). Хотя юноша и раскаивался и неоднократно просил позволить вернуться, но равноапостольный Николай не разрешал. Причина была не только в нарушении правил дисциплины. Владыка считал, что в данном случае нельзя проявить снисхождения и потому, что Кирилл, пробывший полгода среди очень скверного контингента рабочих и солдат, «грязь может натащить в общество товарищей, и без того не свободных от оного». И в другом месте святитель рассуждал по этому поводу: «Как его принять, когда он, пробыв десять месяцев в среде военнорабочих, может теперь Бог весть какую нравственную грязь занести в круг своих товарищей, еще не оперенных птенцов?».
В то же время следует учитывать и состояние человека, совершившего проступок. Если он находится в плену собственных представлений о должном, рассуждает, что поступить именно так будет правильно, то не следует требовать от него немедленного раскаяния. Лучше немного подождать. Потребовать сначала хотя бы частичного исправления своего поступка. А со временем человек, скорее всего, смягчится и осознает свое заблуждение. Так владыка поступил с воспитательницами женской школы – Надеждой Такахаси и Елизаветой Котама, которые произвели сильное возмущение в среде воспитателей и воспитанников, потому что, по их мнению, инспектор семинарии И.Сенума отбил невесту у другого человека. Равноапостольный Николай в конечном итоге не стал требовать от них полного и безоговорочного принятия его позиции, заметив: «После, размягчившись, они, конечно, примут».
Твердость педагога обязательно должна основываться на конкретной и явной для всех справедливости. Владыка говорил, что обидеть юного воспитанника легко, но «нет такой обиды, которая бы отзывалась большим вредом для обидевшего, чем обида ребенку». Таким образом, даже самая строгая, но действительная справедливость, растворенная теплым участием к воспитанникам, является для педагога вернейшим способом обрести авторитет среди подопечных. А он, безусловно, необходим воспитателю.
В дневниках Просветителя Японии есть много записей, отражающих позицию святителя в вопросе педагогической справедливости. Так, однажды в семинарии случился неприятный случай. У одного из учеников, Тита Косияма, пропали 50 сен, и он заподозрил Феодора Янсена. Последний, оскорбленный этим обвинением, напился и весь вечер буянил. При этом семинарский наставник, И.Сенума, был уверен, что Феодор не виноват. В этой ситуации равноапостольный Николай решил, во-первых, обязать Тита публично извиниться перед Феодором. Во-вторых, указал, что несправедливое подозрение и обида отчасти оправдывают Феодора, однако оставлять проступок совершенно без наказания нельзя – и Феодора лишили обеда.
Авторитет, основанный на любви и справедливости, поможет учителю стать для подопечных близким и достойным доверия человеком. Здесь он должен, по слову владыки, «истощить свою любовь к руководимым» и приобрести такую ценность и влияние, чтобы последние «сами открывали ему свои нравственные язвины, а никак не скрывали их», накапливая «нравственную нечисть и немощь».
Еще в древности святитель Василий Великий указывал, что старшие должны «сколько зависит от них не подавать никакого повода к гневу и скорби» воспитанников, то есть проявлять надлежащую осторожность и благоразумие, предупреждая возможные недоразумения.
Любовь учителя также проявляется в доброй озабоченности жизнью воспитанников. Безразличия здесь проявлять нельзя. Понимая это, равноапостольный Николай нередко сетовал на то, что семинарские преподаватели не проявляют «никакого доброго участия к делу», с равнодушием относятся к своим обязанностям. Педагог не должен упускать из виду даже самые мелкие проступки или изъяны в поведении учеников, поскольку «из мелких, едва заметных черт образуется характер, именно в учебное время и формирующийся». Хорошо выразил данную мысль протопресвитер В.Зеньковский, когда писал о психологии учителя: «Педагог в сущности должен быть мелочно внимательным, ибо он не может небрежно относиться ни к чему: в каком-нибудь пустяке может проявиться существенная черта ученика… Основная добродетель педагога – это озабоченность». Ввиду этого равноапостольный Николай требовал тщательного внимания воспитателей даже к словам учеников. Как говорил святитель Василий Великий, «привычка к словам негодным служит некоторым путем и к делам».
В целом святитель выводил одно общее правило для всякого педагога, на котором он может безбоязненно основывать свои труды. Звучит оно как доброе архипастырское наставление, обращенное в вечность. Но звучит ясно и по-христиански убедительно: «Любите учеников, будьте крайне справедливы и беспристрастны, являйте во всем участие к их благу, но будьте в то же время начальником, а не панибратом, чтобы они не имели ни малейшего повода понизить уважение, чтобы видели в вас силу, на которую всегда могут опереться, руководство, которому со всею доверчивостью могут предаться».
Автор: Аспирант Киевской духовной академии священник Роман Савчук
Источник: Православие.ру