Неделя одиннадцатая по Пятидесятнице. Милосердие Божие и человеческое жестокосердие.

ЧТЕНИЯ СВЯЩЕННОГО ПИСАНИЯ

Апостола Павла 1-е послание к коринфянам, 9:2-12

Церковнославянский Синодальный
А́ще ины́мъ [и] нѣ́смь апóстолъ, но обáче вáмъ éсмь: [Зач. 141.] печáть бо мо­егó апóстол­ст­ва вы́ естé о Гóсподѣ.
Мóй от­вѣ́тъ востязýющымъ менé сéй éсть.
Едá не и́мамы влáсти я́сти и пи́ти?
Едá не и́мамы влáсти сестрý женý води́ти, я́ко и прóчiи апóстоли, и брáтiя Госпóдня, и ки́фа?
Или́ еди́нъ áзъ и Варнáва не и́мамы влáсти éже не дѣ́лати?
Ктó вóин­ствуетъ сво­и́ми обрóки когдá? Или́ ктó насаждáетъ виногрáдъ, и от­ плодá егó не я́стъ? Или́ ктó пасéтъ стáдо, и от­ млекá стáда не я́стъ?
Едá по человѣ́ку сiя́ глагóлю? Не и закóнъ ли сiя́ глагóлетъ?
Въ Моисéовѣ бо закóнѣ пи́сано: да не загради́ши устнý волá молотя́ща. Едá о волѣ́хъ ради́тъ Бóгъ?
Или́ нáсъ рáди вся́ко глагóлетъ? Нáсъ бо рáди написáся, я́ко о надéжди дóлженъ éсть оря́й орáти, и молотя́й съ надéждею сво­егó уповáнiя при­­чащáтися.
А́ще мы́ духóвная сѣ́яхомъ вáмъ, вели́ко ли, áще мы́ вáша тѣлéсная пóжнемъ?
А́ще инíи влáсти вá­шея при­­чащáют­ся, не пáче ли мы́? Но не сотвори́хомъ по о́бласти сéй: но вся́ терпи́мъ, да не прекращéнiе кóе дáмы благовѣ­ст­вовáнiю Христóву.
[Зач. 141.] Если для других я не Апостол, то для вас Апостол; ||ибо печать моего апостольства – вы в Господе.
Вот мое защищение против осуждающих меня.
Или мы не имеем власти есть и пить?
Или не имеем власти иметь спутницею сестру жену, как и прочие Апостолы, и братья Господни, и Кифа?
Или один я и Варнава не имеем власти не работать?
Какой воин служит когда-либо на своем содержании? Кто, насадив виноград, не ест плодов его? Кто, пася стадо, не ест молока от стада?
По человеческому ли только рассуждению я это говорю? Не то же ли говорит и закон?
Ибо в Моисеевом законе написано: не заграждай рта у вола молотящего. О волах ли печется Бог?
Или, конечно, для нас говорится? Так, для нас это написано; ибо, кто пашет, должен пахать с надеждою, и кто молотит, должен молотить с надеждою получить ожидаемое.
Если мы посеяли в вас духовное, велико ли то, если пожнем у вас телесное?
Если другие имеют у вас власть, не паче ли мы? Однако мы не пользовались сею властью, но все переносим, дабы не поставить какой преграды благовествованию Христову.

ОБЪЯСНЕНИЕ АПОСТОЛЬСКИХ ЧТЕНИЙ.

Обыкновенно, когда человек имеет у себя постоянных врагов, тогда они злословят его на всех путях, придираются к каждому его поступку, к каждому его слову. Кажется, и во сне-то у них бредится злой замысел против ненавидимого. Они не оставляют без внимания ни одной черты в душе гонимого ими. Так было и со св. апостолом Павлом. Злые языки в Коринфе сначала распустили молву про св. апостола Павла, будто он не истинный апостол, потому что он не видел лично Самого Христа во плоти; будто бы не Христом он избран, и поэтому он не может быть почитаем наравне с апостолами, окружавшими Христа на земле. Злобе людской показалось мало заподозрить в Павле служение апостольское; она проникает в домашнюю жизнь его, следит, кто к Павлу ходит, к кому он сам ходит, с кем что говорит; она же разбирает его хозяйство, чем он живет. Злоба людская заметила, что к Павлу добрые, признательные люди имеют расположение и готовы давать ему средства к жизни; готовы содержать его, поить и кормить его со спутниками на свой счет. Враги Павловы и стали завидовать еще только предполагаемому благосостоянию его. Поэтому не прочь были распустить молву о его своекорыстии, о любостяжании, удовлетворяемом через проповедь. Так и после апостолов зависть людей к вещественному положению духовенства лишала оное законных, только безбедных от общества средств к жизни. Непризнательные христиане последующих веков тоже любили считать деньги в чужом кармане - у духовенства, и по обманчивому, завистливому чувству предполагая у духовенства громадные доходы, не давали, а иногда и отнимали у духовенства то, что ему принадлежало и принадлежит по чувству справедливости и по уважению к нелегкому его труду. Это явление можно заприметить во многих столетиях.

Когда в Коринфе коснулись даже вещественного вознаграждения апостолу за его труды, когда стали несправедливо укорять его и за это, тогда он вынужден был защищаться и против такой клеветы и изложить настоящий взгляд на вопрос: должны ли пастыри получать безбедное содержание от своих пасомых? Или, что то же, обязаны ли пасомые вознаграждать труды священнослужителей? И имел ли право сам апостол на такое же вознаграждение? Если имел, то пользовался ли им? И как пользовался?Св. апостол с этими вопросами обращается к самим коринфянам, ссылаясь на них как на свидетелей его служения и жизненных его средств.

Гл. IX, 2. Братия, ...печать моего апостольства - вы в Господе, т. е. вы сами знаете, как и чем я занимаюсь и живу среди вас, заметно ли было во мне корыстолюбие? Жалел ли я себя во время проповеди у вас? (1 Кор. II, 3; Деян. XVIII, 9-10) И требовал ли я себе от вас вознаграждения за труды? Так успокоительно апостол обратился к совести многих коринфян, потому что знал свою жизнь и видел их честность.

А по отношению к врагам своим, действовавшим в Коринфе, он пишет следующее:

(ст. 3) вот мое защищение против осуждающих меня.

Ст. 4. Или мы не имеем власти есть и пить за свои труды? И получать за них пищу от верующих? Должно быть, враги осуждали Павла и за необходимое вкушение скромной существенной пищи. Так и Христа осуждали книжники, называя его ядцей и винопийцей (Мф. XI, 19). Подумаешь, как омерзительна, как мелочна бывает дьявольская злость в сердце человеческом. Ничего она не хочет оставить без осуждения.

Ст. 5. Или не имеем власти иметь спутницею сестру жену, как и прочие Апостолы, и братья Господни, и Кифа? Что значат эти слова? Здесь апостол говорит о своем праве иметь сотрудницами в проповеди женщин. Известно, что апостолы ходили проповедовать, окруженные сотрудниками и спутницами. Для самого дела проповеди о Христе нужно было иметь апостолам и женщин помощницами себе. Потому, что на Востоке, где по большей части женский пол был сокрыт, отчужден от общества мужчин, и вход в женские жилища еще доселе недоступен чужим мужчинам, женщина-христианка могла проникнуть и в женские покои, и там среди разговора повести речь о Христе и спасении души. Ее легче и сочувственнее могли выслушать недоступные женщины-язычницы, ей открыть свою душу и послушаться ее беседы. Эти христианки переносили послания апостольские из одного места в другое, например Фива (Рим. XVI, 1), Апфия (Флм. I, 2), Мариам (Рим. XVI, 6). Некоторые из этих женщин заслужили почетное в Церкви название диаконисе. Тогда было благодатное время, когда женщины усердно помогали апостолам в христианстве. Если бы и теперь женский пол в лице матерей, сестер, жен усердно занялся религиозным воспитанием близких им лиц, тогда бы общество христиан было более набожно. А женское сердце есть от природы по преимуществу чувствительное, восприимчивое вместилище религии.

Ст. 6. Или один я и Варнава не имеем власти не работать, т. е. не заниматься черною работою для прокормления себя? Св. апостолы по заповеди Христа должны были идти в мир на проповедь без денег, без сумы, без запасной одежды, без всяких орудий для приобретения себе пищи. Потому что, по слову Христову, они должны были за свою проповедь получить себе пищу от просвещаемых (Мф. X, 10). Следовательно, главное дело апостольское - проповедь, забота о благочестии в мире, а не ремесло или другое житейское занятие, например из-за куска хлеба (Деян. VI, 2). Потому-то и апостол Павел говорит, что он имеет право и власть не работать для снискания себе пищи. Верующие должны поить и кормить его со спутниками. Он употребляет все время для другого, и ближний должен уделить ему часть времени и труда.

Ст. 7. Потому, что какой же воин служит когда-либо на своем содержании? Его содержит правитель государства или само общество, которому он жертвует своим временем и жизнью. Или кто, насадив виноград, не ест довольно плодов его? Кто, пася стадо, не ест досыта молока от стада? Совершенно справедливо это и по здравому смыслу человеческому.

Ст. 8. Но св. апостол не по-человеческому только рассуждению это говорит и раскрывает. Не то же ли говорит и закон?

Ст. 9. Да, и в Моисеевом законе написано: не заграждай рта у вола молотящего, не изнуряй скот для тебя работающий, корми его досыта, пои его вовремя. Впрочем, об одних ли волах говорится в этой заповеди Божией? О волах ли печется Бог? Не разумеются ли в этой заповеди и люди, работающие на пользу другому? Не следует ли по достоинству щадить и ценить чужой труд для нас? Да, христианин, не задерживай платы у рабочих и не стесняй ценою, особенно зная их крайнюю нужду и вообще бедность. Лишняя копейка, данная тобою истинно честному, но бедняку - многосемейному рабочему, - есть не только хорошая плата ему, но и милостыня, следовательно, и добродетель с твоей стороны.

Ст. 10. Конечно, в заповеди Моисеева закона говорится по отношению и к нам, людям.

Мало того, в законе же Моисеевом подробно, в частностях излагаются средства к жизни ветхозаветного еврейского духовенства; там изображены Божий повеления о том. Вот какой доход имело еврейское священство до Рождества Христова.

Первый источник доходов - десятина от всяких плодов земных (Втор. XIV; Чис. XVIII).

Второй - десятина от всякого скота (там же).

Третий - от различных податей (Лев. VII; Чис. XV; 2 Езд. X; 2 Пар. XXXIII).

Четвертый - от различных жертв из царства растительного по усердию и обету (Лев. XXII; Чис. XV; Втор. XII).

Пятый - доход, трижды в год поступающий от живущих в дому Божием (Втор. XVI; Лев. XXIII; Исх. XXX; 4 Цар. XII, 2 Пар. XXIV). Этот доход сохранился даже до дней Христовых.

Шестой - пенязный, денежный.

Седьмой - всякое первородное от скота отдавалось священникам (Исх. XIII); а первородное от людей окупалось, оплачивалось деньгами (Чис. XVIII).

Восьмой - левиты, которых иные из мирян держали в своем доме. Господь повелел содержать их во всяком довольстве и за то обещал благословение домам этих мирян (Втор. XIV, 27, 29).Девятый - от всякого животного, приносимого на жертву, даже и на всесожжение. Потому, что если животное назначалось и на всесожжение, то сожигалось мясо его, а кожа оставалась в пользу священникам (Лев. VII). От других жертвенных животных часть приносилась на жертву, а часть оставалась по закону священникам (Лев. II, VI, V).

Десятый - от назореев (Чис. VI).

Одиннадцатый - от сорока восьми городов, назначенных Богом ветхозаветному духовенству (Нав. XXI).

Двенадцатый - от домов и земель, отданных еврейскому духовенству по завещаниям (Лев. XXVII; Чис. XVIII).

Смотрите же, христиане, как по Божию повелению обеспечено было духовенство в Ветхом Завете! Так на основании этих узаконений не имел ли права и св. апостол требовать себе содержания от мирян, пастырь - от пасомых? Конечно, имел полное право, хотя он и не требовал себе ничего. Да, говорит апостол, и для нас сии узаконения написаны: ибо, кто пашет, тот, конечно, должен пахать с надеждою, и кто молотит, тот молотит с надеждою получить ожидаемый плод. Так и Господь повелел проповедующим Евангелие жить от благовествования (1 Кор. IX, 14).

Ст. 11. И если мы посеяли в вас духовное, если просветили, научили вас истине и добру, если освободили вас от грехов чрез крещение и покаяние и преподали вам силы сделаться добрыми, трудолюбивыми и смиренными, то велико ли вознаграждение, если вы воздадите нам чем-либо вещественным, если пожнем у вас телесное? Такая плата - это вознаграждение, конечно, гораздо ниже и меньше того, что получено верующими от апостола и доселе получается пасомыми от пастырей. И поэтому напрасно христиане разных времен, начиная с коринфян и доселе, с завистью смотрят на мнимое обилие доходов у духовенства, которое, принявши на себя сан священный, значительно стесняет свои права и несет обязанности труднейшие и ответственность ужасную.

Ст. 12. Если другие имеют у вас власть на доходы от вас, не паче ли, не тем ли более, имеем право на признательность от вас мы, обратившие вас ко Христу, давшему вам обилие сверхъестественных даров? Впрочем, мы не пользовались сею властью, своими правами, но все переносим, дабы не поставить какой преграды благовествованию Христову.

Св. апостол не пользовался предоставленными ему правами и человеческими, и божескими на жизнь семейную, обеспеченную и свободную от работ и ремесла; от всех этих прав он отказался, освободил себя и за то всем поработил себя, дабы больше душ Христу приобресть. Для всех он сделался всем, чтобы спасти по крайней мере некоторых (1 Кор. IX, 19, 22).

Что же каждому из нас извлечь назидательного в применении к нашей частной жизни из выше изъясненного апостольского чтения?

1. Нужно всегда честно исполнять свои обязанности, несмотря на то, что и не вполне оценивается труд наш.

2. Нужно иногда отказаться и от своих частных прав, чтобы не произошло большего зла и вреда для общественного дела.

3. Нужно нам быть терпеливыми и осторожными, когда видим злость и зависть к положению нашему.

4. Никогда не нужно осуждать других людей и подсчитывать их жизненные средства. Никогда не нужно завидовать благосостоянию других, честно трудящихся. Попробуй-ка всякий честно, усердно трудиться да поберечь свою трудовую копейку - тогда узнаешь цену труда, важность заработков и пользу от бережливости.

Нужно содействовать всякими законными средствами благоденствию ближнего.

5. Нужно стараться, чтобы по достоинству, безобидно оплачивать труд работающих для нашей пользы. Ибо трудящийся достоин пропитания, сказал Христос (Мф. X, 10).

Протоиерей Василий Михайловский


Евангелие от Матфея, 18:23-35

Церковнославянский Синодальный
[Зач. 77.] Сегó рáди уподóбися цáр­ст­вiе небéсное человѣ́ку царю́, и́же восхотѣ́ стязáтися о словеси́ съ рабы́ сво­и́ми.
Начéншу же емý стязáтися, при­­ведóша емý еди́наго должникá тмóю талáнтъ:
не имýщу же емý воз­дáти, повелѣ́ и́ госпóдь егó продáти, и женý егó, и чáда, и вся́, ели́ка имѣ́яше, и от­дáти.
Пáдъ ýбо рáбъ тóй, клáняшеся емý, глагóля: гóсподи, потерпи́ на мнѣ́, и вся́ ти́ воз­дáмъ.
Милосéрдовавъ же госпóдь рабá тогó, прости́ егó и дóлгъ от­пусти́ емý.
Изшéдъ же рáбъ тóй, обрѣ́те еди́наго [от­] клеврéтъ сво­и́хъ, и́же бѣ́ дóлженъ емý стóмъ пѣ́нязь: и éмь егó давля́ше, глагóля: от­дáждь ми́, и́мже [ми́] еси́ дóлженъ.
Пáдъ ýбо клеврéтъ егó на нóзѣ егó, моля́ше егó, глагóля: потерпи́ на мнѣ́, и вся́ воз­дáмъ ти́.
О́нъ же не хотя́ше, но вéдъ всади́ егó въ темни́цу, дóндеже воз­дáстъ дóлжное.
Ви́дѣв­ше же клеврéти егó бы́в­шая, сжáлиша си́ зѣлó и при­­шéдше сказáша господи́ну сво­емý вся́ бы́в­шая.
Тогдá при­­звáвъ егó господи́нъ егó, глагóла емý: рáбе лукáвый, вéсь дóлгъ о́нъ от­пусти́хъ тебѣ́, понéже умоли́лъ мя́ еси́:
не подобá­ше ли и тебѣ́ поми́ловати клеврéта тво­егó, я́коже и áзъ тя́ поми́ловахъ?
И прогнѣ́вався госпóдь егó, предадé егó мучи́телемъ, дóндеже воз­дáстъ вéсь дóлгъ свóй.
Тáко и Отéцъ мóй небéсный сотвори́тъ вáмъ, áще не от­пуститé кíйждо брáту сво­емý от­ сердéцъ вáшихъ прегрѣшéнiя и́хъ.
[Зач. 77.] Посему Царство Небесное подобно царю, который захотел сосчитаться с рабами своими;
когда начал он считаться, приведен был к нему некто, который должен был ему десять тысяч талантов*; //*Вес серебра.
а как он не имел, чем заплатить, то государь его приказал продать его, и жену его, и детей, и всё, что он имел, и заплатить;
тогда раб тот пал, и, кланяясь ему, говорил: государь! потерпи на мне, и всё тебе заплачу.
Государь, умилосердившись над рабом тем, отпустил его и долг простил ему.
Раб же тот, выйдя, нашел одного из товарищей своих, который должен был ему сто динариев, и, схватив его, душил, говоря: отдай мне, чтó должен.
Тогда товарищ его пал к ногам его, умолял его и говорил: потерпи на мне, и всё отдам тебе.
Но тот не захотел, а пошел и посадил его в темницу, пока не отдаст долга.
Товарищи его, видев происшедшее, очень огорчились и, придя, рассказали государю своему всё бывшее.
Тогда государь его призывает его и говорит: злой раб! весь долг тот я простил тебе, потому что ты упросил меня;
не надлежало ли и тебе помиловать товарища твоего, кáк и я помиловал тебя?
И, разгневавшись, государь его отдал его истязателям, пока не отдаст ему всего долга.
Тáк и Отец Мой Небесный поступит с вами, если не простит каждый из вас от сердца своего брату своему согрешений его.

ТОЛКОВАНИЕ ЕВАНГЕЛИЯ

***

Поясняя необходимость постоянного, безграничного всепрощения, Господь рассказывает притчу о милостивом государе и немилосердном должнике, приравнивая Царство Небесное царю, который захотел сосчитаться с рабами своими (Мф. 18, 23).

Один из рабов должен был своему государю 10 000 талантов. Талант был самой большой денежной единицей, равной 3 000 шекелям или 12 000 динариям. Так, например, доход с провинции, включавшей Идумею, Иудею и Самарию, составлял всего 600 талантов, а весь доход даже более богатой провинции Галилеи равнялся всего 300 талантам. Таким образом, долг в 10 000 талантов был больше, чем доход царя.

Из причти мы узнаем, что когда государь потребовал уплаты долга от раба, не имевшего денег, то раб тот пал, и, кланяясь ему, говорил: государь! потерпи на мне, и все тебе заплачу (Мф. 18, 26).

Блаженный Феофилакт пишет: «Государь, умилосердившись над рабом тем, отпустил его и долг простил ему… Человеколюбие Божие совершенно простило и долг, хотя раб просил не совершенного прощения, но отсрочки. Научись отсюда, что Бог дает и более того, что мы просим…»

Тогда прощеный раб, найдя своего собрата, который должен был ему ничтожную, по сравнению с первой, сумму в 100 динариев, схватив его, душил, говоря: отдай мне, что должен (Мф. 18, 28). Он не сжалился над своим собратом, несмотря на его мольбу потерпеть, и посадил его в темницу.

Когда же государю стало известно о произошедшем, он призвал немилосердного раба к себе. Сделав ему строгий выговор за то, что он не последовал его примеру в великодушии к своему должнику, разгневавшись, государь его отдал его истязателям, пока не отдаст ему всего долга (Мф. 18, 34).

Святитель Иоанн Златоуст указывает: «Если ты не прощаешь врага, то не ему наносишь вред, а самому себе: ему ты часто можешь вредить в настоящей жизни, а себя самого делаешь безответным в будущий день. Ибо ничего так не отвращается Бог, как человека злопамятного, как сердца надменного и души раздражительной».

Завершая рассказ причти, Спаситель замечает: Так и Отец Мой Небесный поступит с вами, если не простит каждый из вас от сердца своего брату своему согрешений его (Мф. 18, 35). Этими словами Господь призывает нас прощать ближним неограниченное количество раз, прощать постоянно и всегда, от всего сердца, потому как ничто из того, что приходится прощать нам, не идет ни в какое сравнение с тем, что прощает нам Бог по своему безграничному милосердию.

Приснопоминаемый Александр Павлович Лопухин, день блаженной кончины которого мы сегодня воспоминаем, замечает: «Рассказанное в притче, как и везде в других случаях, служит образом людских отношений к Богу и ближним… Тот, кому прощается большой долг, тем самым обязывается простить и другим небольшие долги…»

Будем же помнить, дорогие братья и сестры, что прощение имеет величайшую ценность, поскольку уподобляет человека милосердому Богу. Каждый из нас спасается милосердием Божиим, если сам прощает другим людям их прегрешения, тем самым свидетельствуя о свой твердой вере, способной претворить холодное сердце в живое и любящее.

Помогай нам в этом Господь!

Иеромонах Пимен (Шевченко)

***

Притча о жестоком заимодавце начинается со слов: «Царство Небесное подобно царю», и это значит, что тайна прощения сокрыта в Божественной благодати, в тайне Царства Небесного. Царь, требуя отчета у своих рабов, находит среди них одного, который должен был ему десять тысяч талантов. Сумма такая громадная, что не видно, как он мог бы рассчитаться. Это как если бы к вам пришли сегодня и сказали, что вы должны немедленно заплатить десять миллионов долларов; а десять тысяч талантов – это и того больше. Христос хочет показать, что наш долг Богу совершенно превосходит наши возможности расплатиться. Царь решил взять, что он мог, и приказал продать этого человека и его семью в рабство, в работу, пока он не заплатит все.

Но человек пал на лице свое, умоляя потерпеть на нем, оставить его на свободе, обещая заплатить за все. Видя, что он хочет совершить невозможное, царь сжалился над ним и простил ему долг. Прощение было дано из-за его отношения к долгу, из-за признания справедливости этого долга, из-за решимости все исполнить по справедливости – не из-за способности заплатить долг. И вот мы видим, что виновный человек был освобожден, а невинный человек, царь, заплатил долг, ибо он вычеркнул десять тысяч талантов из того, что ему принадлежало. Этот пример приоткрывает нам тайну Христова прощения. Прощение означает невинное страдание за виновного.

Но человек по своей теперешней природе склонен скорее заковывать в долговые колодки, чем освобождать – требовать свое, чем прощать, и Господь добавляет к началу притчи продолжение.

Прощенный человек, радуясь своей свободе, вышел и встретил человека, который должен был ему относительно небольшую сумму – сто динариев. Кто-то подсчитал, что это в пятьсот тысяч раз меньше, чем долг, который ему простили. Тем не менее, он потребовал уплаты. Он схватил его за горло, стал душить, чтобы тот немедленно вернул ему деньги. Бедный должник пал у его ног, умоляя потерпеть, как этот человек сам недавно умолял, обещая все заплатить, теми же самыми словами, которые получивший прощение говорил в своем отчаянии. Но он не хотел потерпеть и бросил человека в тюрьму, пока он не заплатит свой долг. Это было столь возмутительным, что друзья бедняка, потрясенные несправедливостью, сообщили обо всем царю. Меряя суд той же мерой, какой этот человек воздал своему должнику, царь предал его на мучение в тюрьму, пока он не отдаст ему всего долга. И мы слышим: «Так и Отец Мой небесный поступит с вами, если не простит каждый из вас от сердца своего брату своему согрешений его».

Постараемся понять из этой притчи тайну прощения. В мире существует справедливость. Царь требует отчета в долгах наших. Но его справедливость – выше справедливости, и потому должнику дается прощение. Когда этот прощенный человек, ничему не научившись – не поняв, что справедливость может быть только тогда, когда она выше справедливости – требует то, что ему по справедливости принадлежит, совершается вопиющая несправедливость. И тогда царь напоминает, что в мире существует справедливость. Оттого, что мир стремится осуществить справедливость без Бога, без высшей справедливости, столько в мире несправедливости, жестокости, и все друг друга бросают в тюрьму.

Тюрьма на библейском языке означает ад. Среди этого ада греха и непрощения, в котором мы живем, мы должны остерегаться отвергать то, что мы неразумно часто называем юридизмом – то есть то, за чем стоит обыкновенная справедливость, и устремляться при этом сразу к тому, что выше справедливости. Ложное прощение – не прощение. Мы должны быть справедливыми, чтобы не перепутать утопии и пророчества. Чтобы в реальности сегодняшнего зла, достигающего последнего предела, различалась наша устремленность к высшему, последнему добру. Чтобы Апокалипсис и Страшный суд не стали жестокой карикатурой на жизнь человечества, которому предопределена история со счастливым концом, где всем все прощено, без какого-либо участия человека.

Прощение – это не мешок с деньгами, с которым радостно убегают, потому что долги прощены. Я хочу существовать совершенно человеческим образом, быть человеком – тем, кто отличает добро от зла, видит зло в мире и ненавидит его, потому что прощение – высшее противостояние злу, а не примирение со злом. Только не давая места диаволу, могу я приближаться к Богу. Как я могу простить, взять на себя последствия греха другого человека, пораженный смертельно собственным грехом? Чем мне заплатить за другого человека, когда я сам бедняк и должник кругом? Где взять мне сердце, способное прощать (то есть искренне любить, достигая высшего добра), в то время, Бог так ценит прощение, что не только Сам прощает, но обязывает всех прощать, и, поскольку Он знает, что мы неспособны дать Ему что бы то ни было, Он берет на Себя все, что происходит с нами, и возмещает отсутствие нашего прощения Своим прощением, и дает его нам. Если мы этот дар не принимаем, мы не принимаем не только наших ближних, но и Бога, и нам нет никакого прощения.

И вот здесь, в притче, заключена решающая, может быть, для судьбы каждого человека и всего человечества тайна. Прощение, которое мы получаем от Бога, открывает нам, чт о стоит грех. Никто не может знать до конца, как дается прощение, которое превосходит всякую справедливость, если не увидит Сына Божия, ставшего человеком. Прощение дается дорогою ценою – Кровью Христовой. Речь идет не столько о мудрости, сколько о безумии Креста. Через прощение приходит к нам глубочайшее знание греха – и покаяние, открывающее Царство Небесное, и сострадание ко всякому раненому грехом человеку.

«Блаженны, чьи беззакония прощены и чьи грехи покрыты, блажен муж, емуже не вменит Господь греха его» (Пс. 31, 1–2). Наша радость в этом даре благодати не дает нам удерживать его только для себя. Знание, какою ценою мы получили наше прощение, неужели не сохранит нас от дерзости по отношению к тем, кого мы должны прощать?

Среди ада земли мы – не ангелы, мы слабые люди. Мы сражаемся с грехом, но и у нас много грехов и обид, и, если мы не прощаем друг другу, зло остается и накапливается в мире, и входит в Церковь, которая от этого перестает быть Христовою. Христианский народ – это не народ силы, это народ, который верит в Иисуса Христа, пришедшего взыскать и спасти погибшее. Это прощенный народ, который, оттого что он прощенный, призван принести Евангелие Божия прощения всем людям. Мы должны со властью сказать и засвидетель­ствовать об этом перед всеми людьми.

В мире существует справедливость, без которой не может быть того, что выше справедливости. Однако высшая несправедливость заключается в отвержении того, что выше справедливости. На последнем повороте истории мы исполним свое предназначение в той мере, в какой будем верны этой тайне. Только вместе со Христом, противостоя несправедли­вости всякого греха, царствующего в мире, можем мы молиться на самом деле вместе со Христом о распинающих нас: «Боже, прости им, не знают, что творят!»

Протоиерей Александр  Шаргунов

МЫСЛИ СВТ. ФЕОФАНА ЗАТВОРНИКА

Притчу о двух должниках Господь заключил такими словами: "Так и Отец Мой Небесный поступит с вами, если не простит каждый из вас от сердца своего брату своему согрешений его". Кажется, такая малость требуется: прости и будешь прощен; а когда прощен, то и в милость принят; а когда в милость принят, то стал участником во всех сокровищах милости. Стало быть, тут и спасение, и рай, и вечное блаженство. И такое великое приобретение за такую малость, что простим!. . Да, малость, но для самолюбия нашего нет ничего тяжелее, как прощать. Ненамеренную какую-нибудь неприятность, тайно причиненную нам, так чтоб никто не видал, мы еще, пожалуй, простим; но чуть что почувствительней да при людях, хоть не проси: нет прощения. Бывают обстоятельства, что хочешь - не хочешь, а высказать неудовольствия нельзя, - и молчишь: но язык-то молчит, а сердце говорит и строит злые планы. Повыссься неприятность еще на одну линию, - и удержа нет: ни стыд, ни страх, ни потери, ничто не удержит. Вскипевшая самость делает человека словно помешанным и поддавшийся ей начинает городить глупости. Такому несчастью больше всего бывает подвержены люди не какие-нибудь, а чем кто цивилизованней, тем чувствительней к оскорблениям, тем меньше прощает. Снаружи отношения иногда все еще остаются гладкими, но внутри решительный разлад. А между тем, Господь требует, чтобы прощали от всего сердца.

Проповеди

***

В нынешний день, возлюбленные братья, читана была евангельская притча Спасителя, в которой Он, Господь Бог наш, уподобил Царство Небесное или праведный суд Свой над людьми царю, «который захотел сосчитаться с рабами своими. Когда начал он считаться, приведен был к Нему некто, который должен был ему десять тысяч талантов», т.е. двадцать миллионов! Или просто без числа, ибо определенное число здесь поставлено вместо неопределенного. «А как он не имел, чем заплатить, то государь его приказал продать его, и жену его, и детей, и все, что он имел, и заплатить. Тогда раб тот пал и, кланяясь ему, говорит: «Государь! Потерпи на мне, и все тебе заплачу». Государь, умилосердившись над рабом тем, отпустил его и долг простил ему. Раб же тот, вышедши, нашел одного из товарищей своих, который должен был ему сто динариев» – на наш счет не больше двадцати рублей – «и, схватив его, душил, говоря: «Отдай мне, что должен». Тогда товарищ его пал к ногам его, умолял его и говорил: «Потерпи на мне, и все отдам тебе». Но тот не захотел, а пошел и посадил его в темницу, пока не отдаст долга

Товарищи его, видев происшедшее, очень огорчились и, пришедши, рассказали государю своему все бывшее. Тогда государь его призывает его и говорит: «Злой раб! Весь долг тот я простил тебе, потому что ты упросил меня; не надлежало ли и тебе помиловать товарища твоего, как и я помиловал тебя?» И, разгневавшись, государь его отдал его истязателям, пока не отдаст ему всего долга. «Так и Отец Мой Небесный поступит с вами, – заключил Господь речь Свою, – если не простит каждый из вас от сердца своего брату своему согрешений его». Я повторил все читаное Евангелие, чтобы вы лучше запомнили его.
   Не к чести нашей в нынешнем Евангелии изображаются крайнее жестокосердие и злоба человеческого сердца относительно ближних наших. С того самого времени, как люди через грех предались начальнику злобы – диаволу, он свил в их сердцах твердое себе гнездо, насадив в нем свою адскую злобу, которую и проявляет с тех пор весьма часто в очень грубых, насильственных видах. История библейская и гражданская и дневники нашего времени полны примеров этой злобы и жестокосердия людей из-за корысти, из-за желания воспользоваться хищнически имением ближнего или из-за оскорбленного самолюбия, из-за дикого каприза, из-за неудовлетворенной животной любви. Многие, и очень нередко, не задумываются вонзить нож в сердце или в горло ближнего или иначе как-нибудь лишить его жизни, не говоря уже о ссорах, спорах, ругательствах, судах и прочих выражениях злобы человеческой.
   Обратим внимание на поступок жестокосердого заимодавца, упоминаемого в нынешнем Евангелии. Он должен был сам своему государю огромную сумму, которой никогда не мог ему выплатить и по правосудию страны должен был быть продан с женой и детьми и всем имуществом, чтобы заплатить хоть часть долга, – беда, которой больше не может быть. Должник стал умолять царя о прощении – и он был прощен. Кажется, надобно бы помнить такую беспримерную милость и оказать подобную же милость при случае ближнему. Но вот случай с ближним и показал дурную сторону бывшего должника, его крайнюю злобу и жестокосердие: только что получив от царя величайшую милость, он встречает товарища, должного ему самую незначительную сумму денег, сразу же набрасывается на него с яростью, душит его и говорит ему: «Отдай мне долг». Тот просит потерпеть. Заимодавец не терпит и сажает его в тюрьму. Не крайнее ли это жестокосердие? Не крайняя ли бесчувственность и неблагодарность? А к этому весьма многие из нас склонны и способны.
   Мы бываем иногда чрезвычайно круты в расправе с нашими ближними, чем-либо нам должными, если есть к тому возможность! Да, наша природа крайне стремительна ко злу и самосуду или к расправе собственным судом, вероятно потому, что это скорее и легче удовлетворяет нашему самолюбию и злонравию, чем установленные суды. Но с нами, христианами, отрожденными в купели крещения водой и Духом Святым, усыновленными Богу и получившими от Бога благодать, или небесную помощь ко всякой добродетели, этого не должно быть; мы должны воспитывать в себе дух кротости, смирения, незлобия, терпения и долготерпения, умеренности во всех поступках. А чтобы иметь в себе такое расположение духа, надобно помнить общую слабость человеческую, общую склонность ко грехам, в особенности свои великие немощи и грехи и бесконечное к нам самим милосердие Божие, которое прощало и прощает нам грехи многие и тяжкие за покаяние и умоление наше. Да, уже одно чувство благодарности к Богу за Его бесчисленные к нам милости обязывает нас быть снисходительными и милостивыми к нашим ближним, которые одной плоти и крови с нами имеют одинаковые немощи, страсти, преткновения. Но величайшим побуждением к снисходительному и кроткому обращению нашему с ближними должно служить, конечно, более всего крайнее снисхождение к нам Сына Божия, нас ради человеков и нашего ради спасения сошедшего с небес, воплотившегося и вочеловечившегося, Его пример, Его заповеди и советы, Его кротость и незлобие к грешникам, Его долготерпение, Его страдания и смерть за всех нас. Если Он положил за нас Свою душу, то и мы должны друг за друга души свои полагать, говорит апостол. Другой апостол говорит: Будитедруг ко другу блази, милосердни, не воздающе зла за зло или досаждения за досаждение; терпяще друг другу любовию.
   Господь говорит нам: Милости хочу, а не жертвы; Он, многомилостивый, хочет и от нас милости или милосердия, незлобия и терпения относительно ближних наших; Он же и готов всегда помогать нам во всяком добром деле. Если у тебя злое сердце, проси в покаянии, чтобы Он смягчил твое сердце, сделал кротким и терпеливым – и будет оно таково. Он нам говорит: Сыне, даждь Ми твое сердце. Нет ничего невозможного для верующего и искренне молящегося. Только решись, твердо решись оставить свою злобу. Должно в самом начале обуздывать в себе всякую возникающую страсть, особенно злобу и гнев, не дозволять искре сделаться огнем, который тушить, конечно, гораздо труднее, чем одну искру.
   Итак, заключу слово, будем прощать от души ближним погрешности их против нас, памятуя общую нашу слабость, немощь, греховность и бесконечное к нам милосердие Божие. Аминь.

Святой праведный Иоанн Кронштадтский


***

 Во имя Отца и Сына и Святого Духа.

   Сегодняшняя притча такая ясная, такая простая, но я хотел бы обратить ваше внимание на одну или две вещи в ней. Из притчи ясно, что если мы не прощаем друг другу то малое, чем мы согрешаем друг перед другом, Бог не может простить нам то великое, чем мы должны Ему. И это верно; но я хочу задуматься о чем-то другом.

   Мы должны друг перед другом столь малым: мы раним друг во друге самолюбие или гордость; мы разрушаем надежды друг друга, мы убиваем друг во друге радость: и также, очень часто, тем, как мы обращаемся друг с другом, мы омрачаем, порочим образ Божий в себе и в других людях. И вот когда речь идет о человеческих взаимоотношениях, о боли, которую мы друг другу причиняем, наш долг может быть прощен, потому что жертва нашего греха, даже если она нас вызвала на грех, или если эта жертва непорочная, получает в тот момент власть простить, подлинно божественную власть упразднить зло, которое мы совершили, и словами Христа Прости им, Отче, они не знают, что творят отпустить обидчика, перечеркнуть зло, выпустить на свободу того, кто связал себя узами ненависти, презрения или множеством других вещей.

   Но есть в этой притче и другая сторона; в чем дело, почему Христос говорит, что мы должны друг другу сто монет, а Богу – десять тысяч монет: так много, так много? Значит ли это, что когда мы грешим против Него, грех как бы умножается тем, что Бог велик, и оскорбить Его – всегда намного преступнее, чем оскорбить ближнего? Я думаю, такое представление о Боге было бы чудовищным; я думаю, это значит, что когда мы поступаем дурно, не слушая призыва Божия, не следуя Его слову и Его примеру, это помрачает Его образ в нас, разрушает ту красоту, которую Он в нас насадил, которую Он начертал в нас, которой Он нас запечатлел, как собственной печатью. И вот это непоправимо, если только Сам Бог не исправит, если только Сам Бог не обновит то, что одряхлело, не вернет утраченную нами красоту.

   В этом смысле мы должны быть очень бережны в наших отношениях с Богом. Проступки друг против друга исправить легко, потому что они малы, они поверхностны; одного слова прощения достаточно. Но то, что мы совершаем над своей душой, над самими собой, когда поступаем против Божией заповеди, Божиего зова, против надежды, которую Бог на нас возлагает, мы не можем исправить, просто сказав: Я поступил плохо, прости! Вся жизнь Христа, все Его страдание и смерть на кресте – вот цена, которой восстанавливается то, что мы разрушили и искривили, вместо того чтобы сделать прямым и прекрасным.

   Задумаемся над этим, потому что сказать Богу Прости означает гораздо больше, чем сказать Не вмени нам того зла, которое мы сделали, той неправды, которую мы совершили. Это значит: Обнови то, что не может быть возрождено человеческими силами. Так что действительно существует несоразмерность, о которой Христос говорит в притче, между тем, когда мы поступаем неправо на путях Божиих и когда мы поступаем неправо в наших взаимоотношениях друг с другом. Поэтому давайте начнем с этих отношений друг ко другу, станем относиться к каждому человеку, как мы относились бы к святой иконе, поврежденной временем, небрежностью, злобой. Будем относиться друг к другу с благоговением, с лаской: тогда, при нашем обращении к Богу, и Он так же поступит с нами.

   Да благословит нас Бог вырасти в полноту той красоты, которую Он насадил в нас и к которой Он нас призывает, и да будет благословение Господа Иисуса Христа, и любовь Божия, и причастие Святого Духа с нами во веки! Аминь.

 митрополит Антоний Су́рожский


***

В евангельском чтении мы слышали сказанную Иисусом Христом перед Своими учениками притчу о милосердном царе и безжалостном должнике. Смысл притчи такой: христианину, для того чтобы получить прощение грехов своих от Бога, нужно и самому прощать грехи своим ближним, иначе, если он не будет прощать, то и Бог не простит его и он получит строгое возмездие за грехи свои. Царь в притче представляется заимодавцем, которому рабы должны известные суммы денег. Так и человек всем должен Богу и обязан бы платить Ему добрыми делами, но не творит их, а постоянно согрешает и потому — должник пред Богом. Царь вздумал сосчитаться, то есть требовать уплаты долгов. Это требование будет главным на Страшном суде Христовом, равно как и на частном суде после смерти каждого человека; совершается оно и при жизни человека здесь, на земле, в виде посылаемых Богом наказаний.

По закону Моисееву, несостоятельный должник продавался в рабство вместе с семейством, и деньги, вырученные таким образом, шли в уплату долга. Должник начинает просить о помиловании до времени,— это не значит, что он сам по себе может уплатить Богу за грехи свои,— это лишь представление усиленной просьбы раба, чтобы склонить господина к милости, или усиленной молитвы к Богу грешника, услышавшего изреченное определение о наказании его. Раб просил лишь об отсрочке, а царь по своему милосердию простил весь долг и отпустил должника. Так Господь Бог, по неизреченной Своей милости и любви к роду человеческому, внемлет молитвам грешников и отпускает, прощает им все прежде соделанные грехи. Выйдя от царя помилованным и прощенным за долг, раб встретил товарища, который должен был ему сто динариев — сумма совершенно ничтожная по сравнению с тою, какую должен был раб царю. Этим сравнением Господь Иисус хотел показать в притче, как, в сущности, ничтожны грехи людей друг против друга сравнительно с теми грехами, которыми люди оскорбляют Бога. Итак, раб начал душить своего товарища, требуя от него долг, а так как тот не мог сейчас отдать деньги, то посадил его в тюрьму. Это, конечно, свидетельствовало о жестокости и сребролюбии раба, не желавшего не то что простить должнику, но даже отсрочить ему уплату денег. Когда царь узнал о таком поступке своего раба, то страшно разгневался и, призвавши его, отдал истязателям, пока не вернет всего долга.
Господь поучает этою притчею: 1) грехи наши пред Богом многочисленны и тяжки; 2) Бог прощает их по Своему милосердию, если мы молимся Ему о том; 3) грехи наших ближних против нас незначительны сравнительно с нашими грехами пред Богом; 4) следовательно, мы должны их прощать ближним нашим; 5) если же мы не прощаем их, то и Бог не простит нас, и тогда мы должны за это подвергнуться вечным мучениям.

Протоиерей Григорий Дьяченко


Проповедь Евангелие

Количество просмотров : 1363