ДИРЕКТОР БАНКА, СТАВШИЙ МОНАХОМ

«Человек ищет славы, адреналина, но полноценной жизнью без Христа жить не может»

Отец Иларион в миру был крупным экономистом, стажировался за границей, где его высоко ценили и предлагали интересную работу, было у него и много друзей, была насыщенная мирская жизнь. Но он от всего отказался ради единственно возможной на свете свободы — той, которую дает любовь Христова. Он стал монахом.

Ион Дан окончил отделение международных экономических отношений коммерческого факультета Бухарестской академии экономического образования в 1980-м году. Был направлен на работу в государственный туристический офис «Берег Мамая» [1], затем несколько лет трудился в Главном таможенном управлении. В 1990-е годы, поработав в департаменте реформ Правительства Румынии, перешел в банковскую сферу. До 2007 года возглавлял отделения Bancorex[2], OTP Bank[3] и Румыно-турецкого банка в г. Констанца, затем ушел в отставку. В феврале 2009 года принял монашеский постриг и стал послушником Иларионом, в апреле того же года рукоположен в иеромонаха и назначен духовником девичьего монастыря Святого Креста в том же Констанцском уезде, в нескольких километрах от села Круча[4].

Что такое цвет?

Рос Ион в совершенно безрелигиозной среде. Родился в 1956-м году, в самый разгар сталинизма, как он говорит, и его родители, как и все тогда, «были продуктом режима». Батюшка поясняет:

— Папа ни разу не выезжал из нашего городка [5], а единственным предложением тогда были патриотические бригады, туда он и вступил.

В церковь маленького Иона водила бабушка, когда он приезжал к ней на каникулы. Лишь в подростковом возрасте он стал чего-то искать, у него стали появляться вопросы, ответа на которые не было. И тогда он стал много читать, особенно книги по философии, однако не находил того, что искал, пока однажды в руки ему не попала книга из серии «Современные идеи», выпускавшейся Политиздатом:

— В этой серии выходили разные книги — по социологии, философии, экономике, по большей части левацкого толка. Но попадались и другие, например, «Дух и материя» физика Эрвина Шрёдингера. Этот человек утверждал, что дух — это нечто иное, нежели материя. И начинал он с интересного эксперимента. Отвечая на вопрос: «Что такое цвет?», он физически демонстрировал, что в действительности цвет существует только в нашем сознании. Он — просто ощущение, возникающее у субъекта, который состоит не только из материи, но и из духа. Мы своей духовной частью видим цвета и свет. Столкнувшись с таким подходом, я принялся еще больше читать, искать и стал, скажем так, пусть и не убежденным христианином, но все же теистом: «Да, Бог существует».

Путь к душе

Христианство, Православие Ион Дан открыл для себя вместе с революцией [6]:

— Это было подобно срыванию с себя цепей, — вспоминает отец духовник.

А в 1990-е, работая в Бухаресте, впервые исповедался:

— Я попал в руки великого духовника, отца Софиана (Богиу) из монастыря Антим. Человека редчайшей кротости. Тогда я решил вернуться домой, в Констанцу.

Отец Софиан направил его к отцу Арсению (Папачоку) из монастыря Текиргёл.

— Я не слышал об отце Арсении, хотя, будучи студентом, подрабатывал гидом на каникулах и возил по монастырям иностранных туристов. После встречи с ним у меня всё стало гораздо глубже. Он стал для меня такой мощной поддержкой, что, не будь его рядом, у меня начались бы большие, серьезные душевные проблемы.

Проект «Святой Мина».

«Как вы заявитесь в парк с покойником?»

Храм Св. Мины в Констанце

В 1992-м году в Констанце будущий отец Иларион был вовлечен отцом Николаем Пику в проект по строительству храма Святого Мины в парке Табакария. Вместе они составляли проект, вместе искали мастеров в Марамуреше [7]. Тогда он был директором Bancorex-а:

— Мы были полны энтузиазма, но столкнулись с проблемой площадки под строительство. Пошли в мэрию, но когда там услышали, что мы хотим Табакарию, подскочили, как ошпаренные: «Да как же мы в парке поставим церковь? Чтобы вы заявились туда с покойником? У людей же будет шок: пришли отдохнуть, а тут — покойник!»

Это было романтическое время, богослужения проводились в походных палатках, мы были так едины, как в ранней Церкви

В конце концов, чтобы от нас отделаться, нам выделили место «тоже в Табакарии, но не там, где вы хотите, а за Микро Дельтой [8]». Как же огорчился отец Николай! А я это место знал, потому что часто ходил туда гулять с детьми, там было очень тихо. И предложил батюшке пойти взглянуть на него: может, этого желает святой Мина!

А площадка была прекрасной: ровная, без деревьев, мы могли там развернуться со стройматериалами, с целыми вагонами бревен, которые туда навезли, с горами опилок… А на том месте, которое мы просили, строить нельзя было никак: там были деревья, застаивались лужи, — но мы это увидели только через несколько лет и поняли, что так распорядился Бог.

Это было такое романтическое время, богослужения проводились в походных военных палатках, мы были так едины, как в ранней Церкви, — рассказывает с улыбкой отец Иларион.

Жертва

1999 год был для него ужасным. В этом году умерла его супруга.

— Ей было 40. Мы еще были молодые, а дети в совсем нежном возрасте: 16 было дочке, а сыну 14. Тогда мне очень помогло, что я ходил к отцу Арсению. Он поддерживал меня, чтобы я мог справиться с этим испытанием. В профессиональном плане я тоже был перегружен и физически, и морально. Взвалил на себя огромную ответственность, нес очень много рисков. Я ведь захватил весь этот период структурных изменений в экономике и сполна пережил этот шок, ощутил его на собственной шкуре, со всеми вытекающими последствиями. И вдруг неожиданно я остаюсь и за маму, и за папу.

Моя жена была исключительной матерью, а для меня много лет была не просто супругой, а лучшим другом, советчиком. И я воспринял ее уход как жертву, принесенную за меня и детей, вот как я это воспринял.

Тогда у будущего отца духовника и появилась мысль уйти в монастырь. Поехал на Афон, в румынский скит Продрому (Святого Иоанна Предтечи):

— Там у меня появилась мысль: «А ведь я тоже мог бы стать монахом» (улыбается), хотя тогда это было невозможно, потому что у меня были дети, и о них надо было заботиться. Сейчас понимаю, что, если бы тогда это и было возможно, то я еще не был готов. Немного позже я понял, что такое уйти в монастырь.

«Не сказать, а пойти — вот что нужно, чтобы дойти»

В 2000-м году начался проект «Монастырь Кассиан» [9]:

— Его настоятель, иеромонах Иустин (Петре), был очень молод, едва получил богословское образование, как был направлен сюда, в Добруджу, строить монастырь. С чего начать, на что строить? Я пришел тогда ему на помощь, и между нами сложилась очень тесная дружба. Практически с первого момента я был в этом монастыре, как только появились насельники. А потом уже был проект, строительство, и я всегда был с ними. Каждую субботу и воскресенье проводил там. Несколько лет находил там для себя прибежище.

Мысль о монашестве укоренялась в его уме:

— Года два, по меньшей мере, я всё обдумывал разные варианты, в том числе как я буду выглядеть в этом облачении! — смеется отец духовник. — Рассказал о своем желании отцу Арсению еще несколько лет назад, и он меня всё поощрял, а в последний год стал каждый раз спрашивать: «Ну, как у нас дела?» А я ему всё отвечал, что еще не решил своих проблем в миру, потому что постоянно возникало что-нибудь: то дела материального порядка, то что-нибудь с детьми, да и их согласие мне тоже надо было иметь. Когда хочешь уйти в монастырь, возникают некоторые искушения.

И вот в какой-то момент он мне говорит: «Брат Ионел, больше ждать нечего!» Я спросил его: «Ну хорошо, а как это делают?» — «Берешь свою котомочку, идешь и говоришь: я пришел!» Сказать очень просто, но сделать было сложнее.

Пещера прп. Иоанна Кассиана

«Берешь свою котомочку, идешь и говоришь: я пришел!»

Была у меня еще одна проблема — мама. Мама, я знал, не будет согласна. Но в конце концов я сказал себе: «Всё, довольно! Будь что будет». С отцом Арсением мы уже решили, что я пойду в монастырь Святого Иоанна Кассиана. Я думал, он направит меня куда-нибудь в Молдову. А я за послушание пошел бы куда угодно.

И вот, взял я свою сумку и постучался в монастырские ворота. Мне было легко поступать в монастырь, потому что он был известен мне, люди все знакомые, поэтому стресс от приспособления не был сильным. И вот с тех пор всё у меня вошло в нормальную колею. Я ведь вынашивал эту мысль очень долго, 8 лет. Кто уходит в монастырь, чтобы найти там монастырь, зря уходит: он не найдет его. Надо сначала устроить монастырь в своем сердце.

Многим показалось странным, что директор банка вместо костюма надевает монашескую рясу. Может, поэтому на монашеском постриге известного экономиста и присутствовало, к его удивлению, человек 200.

— Меня постригали в пещере Святого Иоанна Кассиана на престольный праздник монастыря, 28 февраля 2009 года. Я думал, будет обычный постриг, но Высокопреосвященный Феодосий пришел и сказал: «В пещере». Это было большим сюрпризом.

Обычно такие церемонии проходят в узком кругу. А у меня было много народу, поскольку праздник был престольный, и в монастырь пришло много людей. Они знали меня (в 1997–1998-м году я был одним из самых известных в Констанце людей), но не знали, что постриг принимать буду я. И вот я оказался среди множества знакомых.

Все близкие друзья батюшки были потрясены этим постригом, но одобрили его. Они давно чувствовали, что он к этому идет. И только один человек был разочарован:

— У меня есть очень хороший друг в Америке, очень успешный бизнесмен, и он был очень заинтригован тем, что я ушел в монастырь. Фактически он один отреагировал отрицательно. Пришел ко мне, и что тут было! Изложил мне все стереотипы: что священники коррумпированы, что они всё делают ради денег… Я не стал вступать с ним в полемику, дал ему закончить. А потом говорю: «Ну всё, я делаю свой выбор!» — «Да что ты будешь делать тут, в этой пустыне? Для кого будешь проводить службу? Для голубей, для птиц?» — А мне это так понравилось! — «Да, для голубей!» Я сам, наверное, не смог бы ответить ему так красиво, как выразился он. Бедняга, он ушел такой расстроенный, а я ничего для него не мог сделать.

Дочка отреагировала очень красиво: «Папа разрешал нам делать, что хотим, и ободрял нас. Как же мы можем не разрешить ему?» Они, конечно же, предчувствовали это. В любом случае сейчас у меня, наверное, для них находится больше времени. А в финансовой поддержке они уже не нуждаются.

Сын немного чувствовал себя брошенным. Я сказал ему, что не буду там сидеть в затворе, но он ответил: «Да, но это будет уже совсем не то же самое». И он прав. Я теперь не просто их отец. Он попросил меня: «Останься еще немного». И я остался еще на год.

Папа был несколько заинтригован, когда я сообщил ему, но он всегда советовал мне поступать так, как велит душа. Он умер в том самом апреле, когда я был рукоположен. А мама только сейчас стала ко мне приезжать.

«Отче, где труднее жить?»

Каково жить в монастыре?

— Это значит по-другому жить, по-другому на всё смотреть, понимать мир, понимать самого себя. Ты идешь своим путем, знаешь, что тебе надо делать, и ты в этом абсолютно убежден. Замечательно и то, что теперь ты не только думаешь о чем-нибудь, что это так, но и знаешь, что это так! Святой Николай (Велимирович) рассказывает, что, когда он сидел в тюрьме концлагеря Дахау, к нему пришел немецкий надзиратель и спросил (он знал, что владыка очень образованный человек, защитил 5 диссертаций): «Отче, ты что, действительно веришь в Бога?» На что владыка Николай ответил ему: «Когда я был молод, тоже верил в Бога…» — немец посмотрел на него вот так: «Ну вот, наконец-то и он оказался здравомыслящим человеком!» — «…но теперь больше не верю. Теперь я знаю, что Он существует!» (смеется), — и немец вышел из камеры, хлопнув дверью.

То же самое и я со всем, что со мной произошло за эти 20 лет. Когда проходишь через всё это, у тебя уже не остается никаких сомнений. Ты уже абсолютно ни в чем не можешь сомневаться.

В миру труднее жить. Я с любовью и болью смотрю на тех, кто остался в миру, на моих бывших коллег

В любом случае, всё, что могу сказать, — это то, что я никогда не чувствовал себя таким свободным, как сейчас. Пришли как-то люди и спрашивают: «Отче, а где труднее жить — в миру или здесь?» В миру, братия! В миру труднее жить. Я с любовью и болью смотрю на тех, кто остался в миру, на моих бывших коллег, с которыми мы всё еще общаемся по телефону. Они там еле выдерживают, затравлены этими житейскими проблемами каждый день, а я… как бы это сказать? Мне даже немного неловко оттого, что я себя чувствую так хорошо.

700 тысяч километров за рулем

Ион Дан впервые приехал в Америку в 1994-м году на стажировку по банковскому делу. Учебу проходил на восточном побережье, в Делавэре, а практику — в банке к югу от Чикаго. Потом были еще две поездки в Америку и предложение перейти к ним на работу, американцы его пригласили, но он отказался:

— Я уже достаточно поездил по миру. Многое видел, много разных машин водил. Как-то я прикинул, что за свою жизнь намотал тысяч 700 километров. Колоссально. Мне нравилось водить. А теперь я предоставляю это матери настоятельнице. И ни малейшего желания сесть за руль у меня нет.

Меня часто спрашивают: «А вы ни о чем не жалеете?» Да о чем мне жалеть? О свободе передвижения? Я вот взберусь на вершину этого холма и чувствую себя там лучше всего. Это куда больше, чем поездка в Нью-Йорк!

Кризис, через который мы приходим, — системный

В 2003-м году у него был период, когда он полгода не работал, потому что не мог:

— У меня начался жуткий стресс. Какую бы бумагу, какой бы документ ни взял почитать — резко начинается головная боль с головокружением. Это было сурово! Я был болен, у меня был стресс. А теперь, когда я чувствую полное отсутствие стресса и знаю, как мучаются бедные люди в этой безумной гонке за деньгами каждый день, а в результате остаются ни с чем… Я это знаю, потому что у меня были деньги, были хорошие зарплаты, но, сколько я ни получал, всё тратил. И у меня не было никаких иллюзий: ты остаешься ни с чем. Комфорт? А что комфорт? Когда находишься в таком стрессе, он тебя уже не радует.

То, что происходит сейчас в мире, ужасно. Я понимаю механизм этого кризиса, я же экономист: это не просто экономический кризис, он гораздо глубже. Это системный кризис. Сам человек находится в кризисе. И начинают рушиться самые очевидные вещи, а что очевиднее денег?

Я работал в этой финансовой системе, и у меня выработалось отвращение к деньгам. Я уже не выношу денег! Я столько из-за них страдал! А здесь я самый счастливый человек, потому что не притрагиваюсь ни к одной купюре!

Он, Христос, — ответ на всё и решение всех наших проблем. Любое другое решение — это иллюзия

Перед человеком стоят три фундаментальных вопроса: кто я, откуда иду и куда иду? Если честно поискать ответа на эти вопросы, то неизбежно встретишься со Христом. Потому что не существует другого ответа. Он, Христос, — ответ на всё и решение всех наших проблем. Любое другое решение — это иллюзия. Мы сами себя обманываем. Это я утверждаю на основании собственного опыта. Это не вычитано из книг! Я сам пережил это.

К сожалению, современный человек живет мифом о постоянном прогрессе, мифом о технологии, обещающей всё решить чудесным образом. Может, этот технологический прогресс и полезен, но мы нуждаемся в привязанности, любви. Каждый человек нуждается в этом. Между тем источником любви является Христос, и если у тебя Его нет, если ты не доходишь до источника, до ресурса, тогда и любви у тебя нет. И тогда человек начинает искать других ресурсов, чего угодно: славы, денег, адреналина — в желании чувствовать, что он живет полноценной жизнью. А полноценно жить ты не можешь иначе как во Христе.

Современный человек на самом деле чего-то отчаянно ищет, но не находит ничего, кроме суррогатов, и начинает искать еще отчаянней [10].

[1] Мамая — крупный курорт в г. Констанца, на румынском побережье Черного моря.

[2] Bancorex — Румынский банк внешней торговли.

[3] OTP Bank — Международный коммерческий банк.

[4] Круча (рум.) — крест.

[5] Имеется в виду городок Овидиу в уезде Констанца.

[6] То есть после свержения социалистического режима в 1989-м г.

[7] Марамуреш — уезд на севере Румынии, где распространен особый стиль деревянного зодчества.

[8] Микро Дельта — зоопарк в Констанце, в дельте реки Дунай. Вместе с планетарием и дельфинарием образует излюбленную зону отдыха горожан.

[9] Прп. Иоанн Кассиан Римлянин (ок. 360 – ок. 450, память 29 февраля / 14 марта) знаменит своей книгой «Писания», содержащей подробные сведения о постановлениях древних киновитян и собеседованиях египетских подвижников. Родился в греческом поселении Vicus Cassiani в Малой Скифии, ныне Добруджа на востоке Румынии, где и был основан монастырь его имени.

[10] Первоначально опубликовано в журнале «Мир монахов» («Lumea monahilor»).

С архимандритом Иларионом (Даном)
беседовала Паула Анастасия Тудор
Перевела с румынского Зинаида Пейкова

Mariana Borloveanu

7 июня 2019 г.

Источник -  http://www.pravoslavie.ru/121649.html

Духовная жизнь Богатство Грех Интервью Смирение Монашество Добродетель Современная жизнь

Количество просмотров : 1137